Становление новой модели политической социализации
Интеграция поколений в политическую систему является одной из граней процесса политической социализации, его характеристикой на социетальном уровне. На индивидуальном уровне процесс политической социализации предполагает развитие политического самосознания, связанного с общим когнитивным развитием индивида.
При рассмотрении процесса политической социализации в современных обществах важно принимать во внимание данные стороны в равной степени.
Исследуя становление политического самосознания индивида, мы не можем не учитывать влияние на это его близкого социального окружения, причем уже с самого раннего возраста. Прежде всего, это родители, которые проводят с ребенком наибольшее количество времени на сенсомоторной и дооперациональной стадиях его когнитивного развития (т.е. от рождения до 7 лет согласно теории Ж. Пиаже).
В сравнении с другими агентами социализации именно семья продолжает закладывать основы понимания ребенком и подростком основ политической системы, взаимодействия ее акторов.
В то же время, как показывают многочисленные исследования в западных странах, роль семьи в процессе политической социализации постепенно снижается. Остановимся подробнее на причинах, которые к этому привели.
Эволюция института семьи
По мере становления индустриального общества в странах Западной Европы и Северной Америки в XX веке деятельность родителей, направленная на экономическое обеспечение семьи, происходит вне ее рамок и без прямого взаимодействия с детьми.
Время, которое тратят родители на детей, постепенно снижается, что приводит к утрате ими авторитета, который в свою очередь заменяется соответствующими образами, «найденными» в группах сверстниках или в масс-медиа (на данном этапе это, прежде всего, телевидение, online и pc-игры, музыка различных жанров).
В современных информационных обществах формируется образ «институциональных родителей», подкрепляемый как прямыми, так и косвенными контактами с обозначенными выше агентами. Специфика данного образа состоит в его дифференциации и многовекторности.
Дети предстают перед взором некой «лернейской гидры», одной из голов которой являются прямые родители, второй – лидеры в группах сверстников, третьей – авторитеты, с которыми ребенок идентифицирует себя при просмотре сериалов, художественных фильмов, мультфильмов и теле-шоу. В результате его самосознание, в том числе политическое, оказывается a priori расколотым и диссонансным.
Отдельно стоит отметить ситуацию, которая сложилась в России. Безусловно, в постсоветский период институт семьи в нашей стране значительно эволюционировал.
В то же время, это не коснулось процесса передачи политических ценностей, т.к. именно семья продолжает оставаться тем основным агентом, ответственным за общий уровень политической знаний, политической и электоральной активности современной российской молодежи.
В России, в отличие от западных стран, влияние семьи в процессе политической социализации не снижается, оставаясь на прежнем уровне. Именно в структуре российского института семьи и того, что его окружает, мы должны искать причины низкого, а порой и утилитарного интереса к политике, который мы можем видеть на примере последних федеральных выборов и деятельности различных «молодежных» организаций, опосредованно принимавших в них участие.
СМИ как новый агент социализации
Говоря об особенностях эволюции института семьи с середины XX века, помимо общих социально-экономических изменений стоит выделить распространение масс-медиа, формирующих информационную среду, в которой происходит этот процесс.
СМИ становятся чуть ли не основным источником информации о различных событиях, в той или иной степени важных и интересных членам семьи всех возрастов.
Прежде всего, стоит выделить телевидение, которое получило широкое распространение в 50-60 гг. ХХ века, соседствуя с радио и прессой. Именно телевидение стало новым и основным источником актуальной информации, а также развлечений для жителей западных стран.
Наряду с распространением телевизоров (по данным ЮНЕСКО, к середине 90-х гг. в мире насчитывалось свыше миллиарда телевизоров – 35% в Европе, 32% в Азии, 20% в Северной Америке, 8% в Латинской Америке, 4% на Среднем Востоке и 1 % в Африке), в 80-е годы происходит резкое увеличение телевещательных станций, прежде всего независимых.
Так, в США их количество возросло с 62 до 330, в ЕС – с 40 в 80-е до 300 в 90-е гг. (Кастельс М.). Тем самым, в связи с развитием медиа-холдингов практически все потребности аудитории учитываются и удовлетворяются современным медиа-контентом. Дополнительным аргументом в пользу данного тезиса является доступность и быстрое распространение новых видов масс-медиа и различных коммуникативных каналов передачи информации.
Рассматривая СМИ как агента социализации, прежде всего, определимся с тем, что говорить о «приоритетном влиянии СМИ» пока преждевременно, особенно в российских условиях. Это объясняется недостатком эмпирических исследований области media effects (вид анализа СМИ по градации Г. Лассуэлла) в нашей стране. Вместо «приоритетного влияния» или «медиа-воздействия» остановимся на понятии «взаимодействие индивида и СМИ».
Говоря о России, можно с уверенностью сказать, что СМИ занимают значительное место в жизни современного социума. Индивид с раннего возраста проводит с отдельными видами масс-медиа больше времени, нежели представители предыдущих поколений.
68% российских школьников тратят в среднем 2,5 часа у компьютера при наличии свободного времени от 4 до 5 часов (согласно исследованию Центра Социологии Образования РАО, проведенному в 2006 году – В.С. Собкин, Д.В. Адамчук).
Наиболее популярным источником информации является телевидение – им регулярно пользуются 60% школьников; книги и компьютер занимают второе и третье место – 37% и 31%; далее следуют учителя (30%), друзья (28,7%), родители (28,2%). Тем не менее, повторимся - этот факт не означает, что СМИ кардинально изменяют структуру ценностей индивида, уровень его социальной и политической активности, определяют его поведение.
Тезис о том, что усиление взаимодействия индивида и СМИ не означает рост одностороннего влияния впервые был предложен в середине XX века в рамках теории ограниченного воздействия П. Лазарсфельдом и Р. Мертоном. В то время как Г. Лассуэл исходил из того, что массовая коммуникация функционирует по традиционной бихевиористской схеме «стимул – реакция», П. Лазарсфельд предложил двухступенчатую модель коммуникации.
По итогам исследования в рамках избирательной кампании по выборам президента США в 1940 г. он пришел к следующим выводам: 1) СМИ не воздействуют на индивида прямо и непосредственно; 2) основным источником информации для индивида выступает не массовая, но межличностная коммуникация, т.е. общение с близким социальным окружением (родители, родственники, сверстники, учителя, а затем и коллеги по работе).
Кроме того, следует понимать, что степень взаимодействия индивида и СМИ зависит от вида коммуникативного канала. Говоря о печатных СМИ, обратимся к исследованию «Газеты в школе», проведенному с 1986 по 1995 гг. в Аргентине (S. Chafee, R. Morduchowicz & H. Galperin).
Его результаты показывают, что обсуждение газетных статей в школьных классах положительно сказывается на уровне интереса к политической сфере, осознании специфики работы демократических институтов и общем уровне толерантности школьников. Аналогичные исследования, проведенные в США, дают схожие результаты (M. McDevitt & S. Chafee).
Рассматривая роль телевидения в жизни современного индивида, стоит отметить, что примерно 30% детей в подростковом возрасте согласно международному исследованию Ю. Торни-Путра, проведенному в 1999-2000 гг. в 28-х странах, используют данный коммуникативный канал от 3 до 5 часов в будний день (Торни-Путра), т.е. являются hard viewers.
При этом телевидение (прежде всего новостные программы) играет большую роль именно в тех семьях, где родители редко читают общественно-политические издания.
Исследование Ю. Торни-Путра показывает, что при развитии политического самосознания, подросток в возрасте 14 лет ориентируется, прежде всего, на информацию, полученную из телевизионных новостей. В Португалии, к примеру, как показано на графике №1, телевизионные новости регулярно смотрят 47,5% подростков, в то время как читают газеты только 13%. В США это соотношения отличается, но не кардинально – 37% используют телевизионные новости и 19% - газеты.
В то же время, взаимодействие индивида и СМИ объясняется не только распространением телевидения, радио, прессы и доступа в Интернет, но и общим уровнем доверия к ним со стороны индивида на ранних этапах социализации. Одним из вариантов проверки данной информации, предложенным в исследовании Ю. Торни-Путра, является сравнение доверия к различным видам СМИ и доверия к деятельности правительства со стороны подростков в тот же временной период (график №2).
В таких странах как Чили и Португалия по данным на 1999-2000 гг. уровень доверия к телевидению у этой возрастной группы составляет 30 %, прессе - 20 %. В то же время только 6-7% подростков в этих странах поддерживают деятельность органов исполнительной власти. В США уровень доверия к телевидению и прессе значительно меньше – около 12 %, в то время как правительству доверяют 10 % подростков.
Ситуация в США может объясняться тем, что межпоколенный опыт взаимодействия индивида и СМИ там значительно выше большинства мировых стран за исключением Западной Европы, что приводит к более критическому осмыслению информации, полученной из масс-медиа.
Уровень доверия к СМИ в современных странах определяется также таким феноменом как энтропия, когда объем медиа-контента, доступный из СМИ индивиду, превышает его возможности восприятия и анализа, что в свою очередь является таким же опасным инструментом «манипуляции общественным мнением», как и пропаганда.
В этих условиях индивид, что подтверждают исследования в рамках теории использования и удовлетворения потребностей Дж. Бламлера и Э. Катца (theory of uses and gratifications), вынужден самостоятельно выбирать те коммуникативные каналы, которые строго соответствуют его системе ценностей, в том числе и политического характера.
В основе данной теории лежат следующие положения:
Фактически, выбор масс-медиа определяются Э. Катцем (учеником П. Лазарсфельда) как «процесс, касающийся социального и психологического происхождения потребностей, которые генерируют ожидания масс-медиа и других источников и ведут к дифференцирующей демонстрации, результирующей в удовлетворении потребности и других последствиях».
Таким образом, можно утверждать, что, не смотря на то, что СМИ получают широкое распространение по всему миру, а индивид тратит на взаимодействие с ними значительное количество собственного времени, степень воздействия СМИ во многом зависит именно от рационального выбора индивида.
При этом на данный момент мы не учитываем такую сторону любой коммуникативной модели, как получение/декодирование информации. Принимая во внимание тот факт, что процесс политической социализации мы рассматриваем как на социетальном, так и на индивидуальном уровне, следует особое внимание уделить особенностям человеческого восприятия и интерпретации полученного медиа-контента, а также развитию политического самосознания в условиях становления новой модели политической социализации.
Особенности восприятия медиа-контента
Человеческое восприятие медиа-контента является одним из существенных компонентов, определяющих объемы получаемой информации из СМИ, а также их реинтерпретацию, сравнение с существующей у индивида системой ценностей, в том числе и политических.
При этом стоит понимать, что индивидуальное восприятие с раннего возраста изменяется в условиях взаимодействия индивида и СМИ, прежде всего телевидения. Разберем эти изменения через призму стадий когнитивного развития, выделенных Ж. Пиаже.
Чтобы быстро воспринимать различные варианты медиа-контента, доступные на телеэкране (новости, шоу, мультфильмы и художественные фильмы), ребенок апробирует и развивает необходимые для этого мыслительные операции.
Использованием им т.н. «схемы просмотра телевизора» (televiewing schemata) происходит в возрасте 6-12 месяцев, когда ребенок начинает реагировать на акустические стимулы.
На дооперациональной стадии (до 7 лет) внимание ребенка к происходящему на экране определяется интенсивностью, контрастностью, неординарностью объекта, за которым он наблюдает. При этом, неординарность элементов медиа-контента является инструментом их дифференциации, который ребенок активно использует.
Дети дошкольного возраста не в состоянии следить за сюжетом и для восстановления смысла «цепляются» за яркие, бросающиеся в глаза картинки.
На стадии формирования конкретно-операциональных структур (от 7 до 12 лет) мышление ребенка становится более разносторонним.
Дети в этом возрасте способны складывать различные факты в рамках телепрограмм, делать выводы, более избирательно подходить к выбору медиа-контента, сопоставляя его с собственными ожиданиями. Фактически именно на этой стадии из детей формируется активная телеаудитория, сознательные интересы которой должны измеряться и учитываться различными медиа-холдингами.
На формально-операциональной стадии (от 12 лет) подросток способен учитывать и запоминать закономерности взаимодействия различный объектов (в частности социальные связи, модели отношений в семье, начальные модели подчинения, которые он экстраполирует на политическую жизнь).
Однако, главное, что проявляется среди когнитивных способностей ребенка на этой стадии – способность оценивать различные варианты медиа-контента, соотносить их с тем, что было просмотрено раньше. В противовес мультфильмам и детским передачам, на этой стадии подросток способен с интересом наблюдать за теленовостями и различными художественными фильмами с драматичным сюжетом.
Тем самым, рассматривая особенности эволюции восприятия через призму взаимодействия индивида и аудиовизуальных СМИ, мы можем заметить следующие отличительные черты, имеющие прямое отношение к процессу политической социализации:
Наиболее яркий элемент политических взаимосвязей, который способен воспринимать индивид на данном этапе своего развития – модели подчинения.
К примеру, запоминая систему отношений в собственной семье между отцом и матерью (дедушкой и бабушкой, отношениями между родственниками), ребенок представляет, что именно такая система может существовать на уровне Президент / граждане.
При этом важно понимать, что в этом возрасте ребенок с трудом воспринимает деятельность коллегиальных органов (правительство, парламент), особенно если соответствующие примеры отсутствуют в должной мере в его реальной жизни (выборы старосты, принятие решений в классе коллегиально и т.д.). Фактически подросток представляет политическую жизнь через взаимодействие отдельных ярких личностей, решения в которой принимаются по принципу «кто сильнее».
Новая модель политической социализации
Столь разные факторы, как эволюция института семьи, резкие темпы распространения новых СМИ, а также развитие когнитивных способностей, ответственных за восприятие медиа-контента, являются составляющими новой модели политической социализации.
Эволюция института семьи, доминирующего агента политической социализации, приводит к тому, что влияние таких агентов, как СМИ, сверстники, а также временные объединения, усиливается. Прежде всего выделяются масс-медиа, институт которых также постоянно претерпевает различные трансформации, вызванные появлением все более новых коммуникативных каналов, усиливающих степень взаимодействия с ними индивида.
Уже сейчас телевидение и Интернет являются основным источником информации о политической сфере для индивида в западных странах и России. В то же время, влияя на когнитивную сферу сознания индивида, СМИ не определяют его поведение.
Медиа-контент, включающий политическую символику, различные формы взаимодействия акторов политического процесса, нормы, на которых он основывается, уже с раннего возраста (с 10-12 лет) реинтерпретируется индивидом как на self-уровне, так и на уровне близкого социального окружения. Фильтром здесь являются те когнитивные способности, которые приобретаются индивидом на сенсомоторной и дооперациональной стадии развития.
Основным отличием новой модели политической социализации является тот факт, что интересы основных агентов становятся все более противоречивыми. Семья как институт в западных странах не является продолжением интересов государства, элитарные группы в рамках которого также постоянно конфликтуют, руководствуясь при этом демократическими принципами.
СМИ как агент политической социализации, доступный для широчайшей аудитории, являются плюралистичной средой общения, в рамках которой свобода слова и выбора представляется всем и вся. Сверстники и временные объединения действуют нелинейно, однако можно с уверенностью сказать, что поддержка существующих политических институтов не является их основной задачей.
Политические партии и общественные объединения, не смотря на высокий уровень развития гражданского общества (Германия, Великобритания, Канада, США и др.), теряют голоса в связи с падением интереса к политической жизни, трансформацией его в иные формы проявления лояльности (E.Plutzer).
Исходя из этого, новая модель политической социализации, проявившаяся в западных странах наряду с развитием постиндустриального общества, своей основной функцией не ставит встраивание новых поколений в существующую демократическую систему. Эта задача до сих пор сохраняет актуальность, однако является в полной мере неосуществимой.
Новая модель политической социализации представляет собой многовекторную структуру, форма которой является естественным продолжением текущего развития западных демократий.
Возвращение к стройной и монолитной модели, характерной для западных стран в XIX – начале XX века, а также тоталитарных режимов, существовавших на территории Европы в эти годы, возможно исключительно при условии отказа от гражданских свобод и демократических принципов.
Какой выбор сделает Россия – пока неясно. Однако пока еще он в руках российских граждан.
Поделиться